Темная, мрачная комната, почти лишенная освещения. Без окон, с одной только дверью, которая вела к длинному, узкому столу, отмеченному двенадцатью креслами. В его главе сидел высокий, худощавый мужчина, на лице которого отражалась глубокая задумчивость и опустошение. Его мысли были далеки от этого места и этого времени. Он размышлял над прошлым и будущем, о мире, который он планировал построить.
Откинувшись на спинку кресла, он поднял взгляд, всматриваясь невидящим взглядом в сумрак потолка. В сознании струились образы, поровну смешанные с грядущими идеями. Столь много планов и так мало времени для их осуществления. Ему предстояло изменить текущий ход событий и изменить то, что уже было совершено.
Не смотря на все свои труды и старания, армия, подготовленная Айзеном, казалось ему недостаточно сильной для того, что бы одержать сокрушительную победу. Каждый из эспады, разумеется, без учета фрасильонов, имел достаточный уровень силы, что бы на равных сражаться со своим аналогом в рядах капитанов. Но было ли этого достаточно? Разумеется, сомнения оставались.
Эспады определенно было достаточно для того, что бы ослабить ряды Готея, но не одержать сокрушительную победу. Их было достаточно для того, что бы у Айзена хватило времени на сбор и анализ информации, которая ему требовалось. Их было достаточно для того, что бы устроить на поле боя хаос, быть может, даже убить парочку назойливых мух, но всю грязную работу предстоит сделать ему самому, а это означает, что необходимости в элите отсутствует.
В этом случае, требовалось либо избавиться от неё, либо изменить. Проще и быстрее было бы определенно поменять нынешний ход вещей, слегка изменив состав. До сих пор третий, пятый и восьмой номера были озадачены поиском Вастерлордов на просторах бесконечной пустыни. Это означало, что рано или поздно в ведение Соске окажется еще две солидных шахматных фигуры. И если так случится, то полотно сражения будет переписано. Еще больше деталей в картину позволит добавить усиление имеющихся подчиненных. Теперь, когда эксперименты с Тоусеном завершены, можно позволить себе поработать с Аарониро, который, без особого труда, сможет перейти на значительно более высокую ступень эволюции, исходя из его нынешней силы. Тридцать три тысячи пустых в одном? Кажется, что это было бы солидным подспорьем, рассматривая это изменение не как усиление одного из Эспады, но как каждого, кто когда-то был им сожран. Так же следовало бы пересмотреть седьмой номер и совершенно точно дополнить армию новыми фрасильонами.
Айзен закрыл глаза. Он совершенно забыл о том, что планировал провести ряд экспериментов с разрушением маски пустых для увеличения их силы и уровня реатсу. Так же внимания заслуживали подчинители. Облокотившись правым локтем на спинку кресла сильнее, брюнет немедля перешел в те дебри сознания, которые позволили бы ему поработать с гибридом человека и пустых. Кажется, что Куго Гинджоу имел весьма мощные способности и мог бы составить компанию Королю в его крестовом походе на Готей. Стоило ли ему доверять и стоило ли тратить на него время? Разумеется, доверять не стоит никому, кроме себя, но время потратить требовалось. Помимо очередной расы, которая может открыть для Айзена очередную нишу для научных изысканий, так же бывший капитан получает возможность частично контролировать мир живых. Это значит иметь людей, которые не сведут взгляда с Урахары Киске, а в случае, если вдруг так случится и они убьют его – на одну проблему станет меньше. Но это всегда требовало чуть больше времени, чем могли дать каждый из присутствующих, кроме Барганта. К слову о времени: ни Тоусен, ни Гин так и не появились в помещении, хотя были извещены о природе грядущего разговора, а потому, было неразумно игнорировать подобные собрания.
Касаясь рукой холодного стола, Айзен изменил точку опоры и стал значительно сильнее опираться на пустующий стол. Он выжидал с безучастной улыбкой, ожидая, что все его ожидания окупятся сполна.

Шаги просто раздавались эхом, отзвуки легко заполняли простое серое пространство вокруг себя. Обратная ситуация была в мыслях, своим числом и вариациями заполняющими каждый уголок сознания, переспрашивая и уточняя, толкая вперёд и поворачивая вспять. Действительно ли множество причин вставали между мстителем и его заклятым врагом, или то были поводы интереса, предостережения осторожности, внушение морали? Айзен открыл стороны, не познанные ранее, показал путь к свершениям, пренебрегать которыми было нельзя, но на доступных путях ныне вовсе не обязательно присутствие наставника и жертвы в лице одном.
Рангику, совсем скоро.
Идентичные повороты, одинаковый ровный цвет стен, разум знает, что Ичимару уже близко, глаза не видят разницы с истоком пути, шестое чувство ощущает знакомые реацу  – уж не оно ли было одним из тех тормозов, что упирались от более раннего свершения? Присутствие Тоусена касается дум. Зал – ставший деталью обыденности; два ряда свободных мест – их наличие, как и их хозяев не более, чем декорация;  уверенный, внимательный взгляд Айзена, чуть расслабленная поза – всякий его жест выдавал оправданное превосходство; волевое настроение Канаме – как и характер его взгляда всегда не различимый.
Гин пришёл последним, вооружённый улыбкой, внешней доброжелательностью и уступчивостью: в его привычках и манере было себе это позволить. Широкие свободные одеяния скрывали большую часть движений, ткани заплетали в себе плоть шинигами.
- Я не слишком заставил вас ждать, капитан Айзен? – Уже не в Обществе Душ, но обращение прежнее, будто передразнивающее верность Хинамори, лёгкая играющая озабоченность слышима в голосе, ущемляет её серьёзная ответственность. Со словами присаживаясь за один из стульев по правой стороне от Айзена, вторяя ежедневным своим привычкам: с жеманной простотой кладёт одну руку лис на стол, локтём опираясь о твёрдую поверхность, скучающе опуская подбородок на кисть, вторую руку кладёт на колено, рукав сливается со складками одеяния.
Завязка разговора, как представление, отвлекающее внимание. Совершенно обычное и не вызывающее отклонение от повседневного поведения, оно являлось уводящим от главного, того самого, расклад которого уже рисовало воображение, прокручивая и повторяя, избегая редкие нюансы и, напротив, касаясь случайностей.
Тоусен подал знак: пренебрегать им и в этот раз означало покончить с попытками навсегда, поддаться силе и влиянию Айзена, поставить конец на попытках без должного уровня решимости. Тоусен подал знак, слышимый только Гином. Нет стеснения в том, чтобы признать страх переступить черту. Знак, слышимый только Гином. Сообщающие координаты места.
Банкай не заставил себя ждать, а его хозяину не надо было спрашивать разрешения. Невидимая вспышка, направляемая лежачей рукой, впирающая в указанное слепцом место. Клинок уже пронзил плоть или вкусил неудачу (запрет на описание финала действия), лёгкая волна – почти изгиб, как можно скорее задевает соседние координаты, осторожность одна из муз предателей.
- Убей, Каминиши но Яри. – Слова эпилога срываются с уст. Исчезла улыбка.

Банкай Ичимару пробивает барьер.
В связи с тем, Черный Гроб несколько проваливается - не полная сила.
Пустые атакую двух предателей, но поскольку это именно пустые, большого урона двум капитанам они не наносят.
Соответственно, всего остального просто не произошло.